Ингельд шагнул к неко и медленно провел рукой по спине Ири.

– Ты, наверное, знаешь, Селена, когда-то эти неко были со мной. Когда я был еще человеком. Они любили меня и я любил их, – рука Ингельда опустилась ниже и стала поглаживать ягодицы Ири. – Им нравилось, как я любил их.

Глаза Селены распахнулись до предела. Дурной сон продолжался. Всего этого не могло быть. Роланд не мог погибнуть. А этот Ингельд только иллюзия, ей нужно всего лишь проснуться...

– Я знаю, они и сейчас жаждут этого, но вот вопрос – понравится ли им любить бога? Любовь бога не знает человеческих ограничений. Любовь бога как океан, который может быть тихим и ласковым, но может превратиться в смерть.

– Я не понимаю... – прошептала Селена. – Я... Я...

– Если ты думаешь, что они умрут также легко как твой Роланд, ты ошибаешься.

– Я не могу больше... Я должна проснуться... Ты просто сон...

Улыбка исчезла с лица Ингельда, а глаза его как будто залило раскаленной добела сталью.

– Проклятие! – рявкнул он. – Ты спятила? Ты что, ничего не слышала из того, что я сказал?

– Это сон... – бормотала она. – Только сон...

Перекошенное яростью лицо Ингельда разгладилось, но в глазах по-прежнему сверкала сталь.

– Все нужно делать самому, – вздохнул он и поманил Селену пальцем. – Подойди ко мне, девочка, обещаю, мы покончим с этим делом довольно быстро.

Селена шагнула вперед, завороженно глядя в его горящие глаза. Особенно яркие на фоне его залитой кромешным мраком фигуры. Черный силуэт Ингельда будто закрыл собой полмира и Селене стало казаться, что ее затягивает в бездонную бездну. Бездну, из которой на нее пристально смотрели чьи-то обжигающе ледяные глаза.

А потом все кончилось также внезапно как и началось. Яркая вспышка заставила ее зажмуриться, а когда Селена открыла глаза, первое, что она увидела было изумленное лицо Ингельда. А чуть ниже – торчащее из его груди лезвие карнелийского меча, окутанное золотистой аурой.

А затем лезвие исчезло. Ингельд резко обернулся, захрипел и упал на колени. Тогда только Селена наконец поняла, откуда взялся этот меч.

Прямо напротив девушки стоял Роланд. Целый и невредимый. С мечом в руках. С самым заурядным карнелийским мечом. Уже безо всякого свечения.

Селена же словно превратилась в камень. Она не могла ни шевельнуться, ни вымолвить слова. Просто стояла и смотрела, боясь поверить собственным глазам.

Глава тридцать первая

В пещере трещал костерок, над которым весело булькал и пузырился котелок с каким-то густым варевом. Рядом, на небольшой деревянной колоде сидел Отшельник и с трудом ворочал в котелке ложкой.

Взгляд Ингельда с жадностью обежал всю пещеру, но, не обнаружив ничего примечательного, помимо сушеных трав, вернулся к Отшельнику.

Что-то мешало Ингельду начать разговор. Он так рвался сюда, он так страстно хотел оказаться здесь, чтобы разрешить все сомнения и наконец исполнить свое давнее желание, но... Он думал стоит попасть сюда и все выйдет само собой, но сейчас он не мог связать и двух слов. Как будто какая-то сила сдавила ему горло.

– Я ждал тебя, – тихо сказал Отшельник, не отрывая взгляда от варева.

Ингельд откашлялся и с трудом выдавил:

– Ждал? Меня?

– Тебя или кого-то еще, – Отешльник пожал плечами, по-прежнему не оглядываясь. – Кого-то, кому понадобится Осколок.

– Какой Осколок?

– Ты ведь пришел за этим, не так ли?

Покряхтывая, Отшельник поднялся, снял со стены какую-то вещь, обернутую в грязные тряпицы. Ингельд затаил дыхание. Все в Карнелии знали, что Отшельник хранит некую необычайно древнюю вещь, заключающую в себе могущественную магию. Но никто еще не мог похвастаться, что видел ее. И вот сейчас...

Отшельник долго разворачивал тряпицы и наконец на свет появился небольшой, с локоть, рог, сверкающий белоснежной чистотой. Ингельд испытал было легкое разочарование, но уже через миг ощутил как между ним и рогом что-то произошло. Что-то такое, что заставило его невольно податься вперед, пожирая его взглядом.

Наблюдавший за ним Отшельник хмыкнул, присел на свой чурбан, и воткнул рог в другую колоду. Ингельд следил за рогом как завороженный. От него словно исходила какая-то сила, и Ингельд впитывал ее с жадностью, взахлеб, словно дорвавшийся до воды путник после перехода через пустыню.

– Значит, время и впрямь пришло, – заметил Отшельник.

Ингельд с трудом оторвал от рога взгляд и перевел его на Отшельника.

– Какое время, старик? – севшим голосом спросил он. – О чем ты бормочешь?

– Ты знаешь о чем я говорю, – пожал плечами Отшельник.

Он зачерпнул ложкой варево, старательно подул на него, попробовал и удовлетворенно крякнул.

– В самый раз, – заметил он. – Надеюсь, мой юный друг, ты позволишь мне пообедать?

– Я не понимаю тебя, старик, – нахмурился Ингельд.

Отшельник голой рукой снял котелок с огня, поставил на землю перед собой и стал есть, косо поглядывая на Ингельда.

– Старик! – повысил голос Ингельд. – Ты не мог бы объяснить мне, что здесь происходит?

– Мог бы, а зачем?

Ингельд бросил взгляд на рог, затем на Отшельника.

– Так я могу забрать эту вещь? – он облизнул вдруг пересохшие губы.

– Безусловно. Только позволь мне доесть этот прекрасный суп. Хотелось бы, знаешь, перед смертью вкусить...

– Перед смертью? О чем ты?

– О тебе. Я буду первой твоей жертвой. Дети, те, которых ты привел на посвящение, будут следующими...

– Что ты несешь! Какие жертвы? – Ингельд ощутил гнев. – Ты спятил, старик, мне не нужны жертвы, я и так потерял слишком многих! Потому-то я сюда и пришел!

– Жертвы нужны ему, – Отшельник махнул ложкой в сторону Рога. – В таких случаях всегда нужны жертвы.

– В каких случаях?

Ингельд испытал острейшее желание разрубить Отшельника надвое. Его непонятная болтовня раздражала Ингельда.

– Этот Рог – Осколок Дьявола, надеюсь, ты слышал об этой истории? Слышал? Вот и хорошо, не люблю много говорить.

– Старик, ты хоть знаешь зачем мне этот Рог?

– Конечно, – старик кивнул. – Ты хочешь принести людям и Измененным мир, не так ли? Мир и счастье, так?

– Откуда ты... – потрясенно отозвался Ингельд.

– Не ты первый, не ты последний. Многие империи создавались с такой же целью.

– Я не думал об империи, но если нужно, – Ингельд пожал плечами. – Все, что я хочу – это прекратить эту бессмысленную войну. Знаешь, старик, я убил своего первого врага в десять лет. А днем раньше я потерял своего лучшего друга. И я до сих пор теряю друзей. Год за годом. День за днем.

Ингельд замолчал.

– Ты понимаешь меня, старик? Я воюю уже пятнадцать лет. И каждый год теряю своих близких. И я давно уже не могу понять, ради чего продолжается эта война? Почему Измененные и мы не можем жить в мире? Почему, старик? – Ингельд почти кричал.

– Если ты устал от войны, почему воюешь? – тихо спросил Отшельник. – Почему ты не ушел в Отшельники, как я? Источник и причина войны в наших душах, разве ты не знаешь этого? Пока нас переполняет ярость и гнев, война будет продолжаться...

– О чем ты говоришь, старик? Ты предлагаешь мне лечить мою собственную душу? В то время как мои соплеменники будут умирать от ран в Сумеречном лесу, ты предлагаешь мне отсиживаться в пещере?

Отшельник отставил опустевший котелок.

– Ты не услышал меня. Но я не удивлен. Рог твой. Но прежде ты должен узнать кое-что. Ты не первый, кто решил сорвать Святую Печать. Впервые это случилось почти пятьдесят лет назад. И все мы, Хранители Святых Печатей, почувствовали это. Хотя мы и жили в разных местах, мы могли общаться меж собой, и мы могли вместе противостоять Нечистому. Но когда была сорвана Первая Печать, мы стали каждый сам по себе. Нам пришлось тяжело. Многие не выдержали. А я... Я стал слабее. Жаль, что ты не пришел хотя бы лет двадцать назад.